Здравствуйте отец Андрей.
Зачем человек рождается, если ему все равно предстоит умереть, если смерть посматривает на человека с интересом с первых минут жизни? Если на каждом шагу подстерегает опасность? Если каждый новый день может оказаться последним? Тогда для чего всё это? Зачем человек приходит в этот мир? И почему стартовая площадка у всех разная? Кто-то рождается в семье алкоголиков, кто-то в интеллигентной среде? Почему? Вопросов много, но тема одна, ответьте, пожалуйста, на нашем сайте, если посчитаете возможным. Вообще люди много говорят о жизни и лишь вскользь о смерти, но жизнь у человека может быть разная и только лишь смерть одна на всех и её не избежать. Мы не должны её просто бояться, мы должны о ней знать правду. Расскажите нам о ней.
Я бы и сам хотел рассказать о смерти, чтобы хотя кто-нибудь стал относиться к ней правильнее. Но ведь я о ней ничего не знаю. Если я там и был, то пока ничего не помню об этом. Возможно, и вспоминать нечего – не умирал еще; возможно, вспомню позже – перед смертью или в следующей жизни, но пока – нет…
Рассказать то, что я об этом читал? Какая от этого польза? Читайте сами. Тех, кто вспоминает о пережитой смерти; тех, кто общается с мертвыми; тех, кто имел особые откровения или видения об этом. У меня ничего не было. То, что я думаю о смерти, имеет значение только для моей личной жизни. Возможно, если я достойно проживу свою жизнь, люди решат, что я знал что-то правильное о смерти. Вот тогда и начнут выискивать: что я об этом думал или писал. Найдут ли? – посмотрим. Ведь я еще живой, и не очень знаю, о чем буду жить завтра. Но об этом и думаю, и пишу регулярно.
А вот о жизни я бы хотел поговорить. Потому что для меня смерть – это продолжение жизни. И это я не сам придумал. Об этом все религии, даже те, в которых нет места богам, как и те, в которых этих богов не счесть. Все единодушны, по крайней мере, в одном: со смертью жизнь не прекращается. Впрочем, можно сказать, что еще в одном: надо жить достойно смерти. Это можно понимать так: надо жить достойно той лучшей жизни, которая возможна после смерти. Если жизнь земная окажется недостойной, то жизнь после смерти будет более тяжелой, чем была земная. Но будет в любом случае. Представляете, как будут разочарованы те, кто не хотел принять для себя это знание как повод к действию.
А впрочем, кто из нас принимает это как повод к действию? Разве только те, кто уже посмотрел в глаза смерти. Остальные смотрят, в лучшем случае, в глаза умерших и ничего не видят – во-первых, потому что эти глаза обычно закрыты, а во-вторых, потому что в этих глазах уже нет глубины жизни, а только пустота без движения: они (глаза) стали просто предметом, мертвым предметом в мертвом теле и уже ни о чем не говорят. Это, правда, порождает чувство необычное: страх, тревога, беспокойство, чувство потери. При этом говорят о потере ближнего, но имеют в виду потерю в своей душе какой-то части жизни, связанной с умершим. И тогда люди начинают делать что-то, словно бы под влиянием смерти. Но я думаю, что это просто потребность заполнить пустоту – природа не терпит пустоты. Края образовавшейся «дырки» в душе затягиваются со временем и сами, но это как с раной на теле: зарастет и сама, но если помочь, то – быстрее и с меньшей суммой боли. Вот и молятся за усопших. И при этом думают, что теперь они верующие. Я не согласен с такой верой. Вера – не убегание от того, что пугает. Вера есть там, где человек готов трудиться, созидая ту будущую возможность, которая иначе как с помощью веры и признана быть не может. Вот если человек стал молиться об усопшем в надежде, что они потом встретятся, то это – от веры. А если он молится и говорит, что этим надеется на то, что умершему будет «там» лучше, то это не столько от веры, сколько от страха перед неизвестным. А что его бояться-то, неизведанного? Оно всё равно наступит — бойся, не бойся. Перед неизвестным охватывает тревога: как я там справлюсь? Признают меня пригодным или нет? Это как едешь в незнакомый город поступать на учебу: возьмут – не возьмут, справлюсь – не справлюсь, понравится – не понравится… Конечно, волнуешься: экзамен, всё-таки (не очень удачный пример: сейчас по-другому поступают в Вузы).
В общем, смерть – это экзамен. Иногда к нему готовятся всю жизнь; иногда его сдают экстерном, чаще же люди всю жизнь пытаются его избежать, не думать о нем, но – их просто вызывают и всё равно экзамен устраивают. В последнем случае почти стопроцентно они оказываются не способны его сдать.
Я в свое время уехал учиться в другой город. Я и теперь хочу, чтобы жизнь после смерти стала другой – интереснее, значительнее, ответственнее; чтобы в ней меня окружали лучшие люди из тех, с кем довелось жить и работать здесь и из тех, кто превосходит всё, с чем я в этой жизни встречался. Я узнал верное средство, как можно приблизить такую возможность: сейчас и здесь стараться жить достойно смерти, после которой ожидаешь встретить такую жизнь. Дело за малым: поверить, по-настоящему поверить, что я тоже умру.
протоиерей Андрей Скрынько
(112)
