Неделя о блудном сыне
Пожалуй, это действительно самый известный сюжет из Евангелия. Поэтому не стану эту притчу пересказывать. Давайте всмотримся, для начала, в ее персонажей.
Отец – образец любви и кротости, изобилующий и материальными, и духовными благами. И два сына у него: один – дерзкий и своенравный, нетерпеливо торопится вырваться из-под власти отца; второй – послушный и работящий. Но на поверку оказывается, что духовное богатство отца не унаследовал ни один.
Первый – то есть младший – по сути, похоронил отца прежде смерти. Потому что каждый знает, что наследство – это то, что достается после смерти наследодателя, но ведь отец еще живой, следовательно, ни о каком наследстве не может быть и речи. Но эгоистическое желание пожить в свое удовольствие уничтожает сыновьи чувства.
Второй же сын, увидев радость отца о возвращении блудного сына, проявляет себя «во всей красе»: он отказывается участвовать в радости отца, не называет брата братом (говорит: «этот твой сын»), укоряет отца в том, что за свое послушание и верность ему в трудах за все годы совместной жизни не получал подобных знаков благодарности, каких сподобился вернувшийся блудник.
И чтобы лучше понять то, о чем хочу дальше говорить, я проведу параллель с событиями, произошедшими на много, много веков раньше.
Жили Адам и Ева в Эдемском саду – богосотворенном месте обитания, изобиловавшем всеми благами. Но они не удовлетворились материальными благами – единственный запретный плод стал для них камнем преткновения; и не наполнились благами духовными — зависть, преслушание, сомнение отыскались в душе Адама и Евы еще прежде вкушения запрещенного. Правда, если высказаться более строго богословски, то тогда эти свойства еще не существовали, и не были завистью, преслушанием, сомнением, они присутствовали лишь в возможности. Но именно эту возможность отыскала в своей душе первая человеческая семья, чтобы реализовать. И с тех пор эти качества имеют и название и существование среди людей…
Почему так случилось в обоих примерах? Ответ на это вопрос – глубокая библейская истина, всем нам прекрасно известна в простых словах народной мудрости: Потому что не место красит человека, потому что не благоприятная среда производит хороших людей, а нечто иное. Потому что доброе нельзя привнести извне. Получая добро извне, человек просто пользуется им, ничего не оставляя в качестве послевкусия. Разве только ожидание очередной порции чужого добра по отношению к себе. Чтобы добро осталось внутри, чтобы стало собственным добром, оно должно стать добром делаемым. Добро же делаемое возникает из долгого усилия и труда по возделыванию своей души. Целый ряд притч проводит эту связь.
Сердце осталось пустым, оно не проросло ни братской, ни сыновней любовью, не превратилось в умение разделить радость, простить ошибку и принять раскаяние даже родного человека. Благообразная форма без содержания. «Имеющие вид благочестия, силы же его отрекшиеся» — так назвал это апостол Павел (2 Тим. 3: 5). Полые люди, мыльные пузыри… Оказывается, чтобы быть наполненным, недостаточно послушания чужому содержанию. Наполниться можно только собственным содержанием, которое вырастает, благодаря усилию возделывания пространства своей души.
И осталась еще одна – самая главная – параллель. Это мы с вами, которые пришли сюда, под сень Святой Церкви. В дом Божий. Это не рай, это не тот отчий дом, в котором каждый угол свой и отец явно представлен каждый день своим главенствующим присутствием. Здесь всё заключено в символы, вразумления и наставления ненавязчивы и даже неявны. Иной раз и не поймешь, чему учит тебя та или иная молитва, или что там читает чтец, или даже говорит священник. Можно и не слушать, можно слушать и не слышать – всякое бывает. Бывает, что и не приходим даже… Так какой же у нас шанс наполниться чужим добрым содержанием? Если только слушать и только слушаться – никакого.
Надо прорастать добром изнутри себя. Я не верю, что слушая добрые слова, читая добрые истории и даже говоря добрые речи, можно стать добрым. Я не верю в добро из послушания. Я скажу, во что я верю.
Я вижу, что жизнь преподносит нам ситуации, в которых надо как-то себя вести. Нам как-то хочется, а ситуация как-то требует. А еще есть какие-то правила, которые обязывают, или рекомендации – они не обязывают, но направляют. И где-то среди всего этого, звучащего снаружи и изнутри, надо рассмотреть и услышать, что у тебя есть своя собственная потребность поступить не только для себя, не только ради себя. И если ты ее услышишь и исполнишь ее – она окрепнет и в следующий раз прозвучит — ненамного, но — отчетливее. И за то, что ты ее отыскал и исполнил, она награждает радостью. Но приходится честно признать, что степень этой радости очень долго в этом процессе уступает степени удовольствия от дел, сделанных «для себя». Поэтому и нужен долгий и упорный труд по возделыванию. И когда-то наступает этап, на котором делать выбор становится легко. Собственно говоря, мысли про дело «для себя» уже просто возникают по привычке, но на них даже не оборачиваешься. Вот тогда становится возможным наполняться радостью от делания добра. Когда сюда приходишь, то здесь уже нет ни самодовольства, ни самохвальства, ни честолюбия – они остались где-то раньше, на пути. Ну, может, в качестве попытки всё испортить, еще залетают, но понимаешь, что это чужое, и это уже не принимается.
Ну и еще кое-что. Мы же к посту готовимся. Эти притчи нам в назидание к покаянию. Как «пришел в себя» младший сын? Внешне – когда обнищал и потерял доступ к удовольствиям. Это одна грань поста, обязательно используйте её. А внутренне – когда устыдился себя и своих поступков. Про старшего сына не сказано, что он изменил свое отношение, но можно легко продолжить ситуацию, и я уверен, что его изменение к брату могло произойти тоже только через стыд за свое поведение. Поэтому я считаю, что одно из самых важных умений для души, которая учится добру – уметь стыдиться своих поступков. Это – вторая грань поста. И покаяние – это не качественная оценка по «определителю», по каталогу грехов (есть у нас в Церкви такие брошюры, очень востребованные бесчувственными людьми): вот этот поступок в списке, значит — греховный. И даже не это: вот, человек обиделся, значит, я согрешил. Покаяния не произойдет, если нет стыда.
Грех исчезает безвозвратно, только если он выгорит этим стыдом. Потому мы и топчемся в этой дурной повторяемости: понимаю, что грех, каюсь – и снова согрешаю.
Стыдно – но не грешить, нет. Стыдно говорить в очередной раз о грехе. Стыдно – и даже страшно – что о нем могут узнать. Но убивает грех не этот стыд и страх перед другими, а стыд перед собой. Как к нему прийти? Самое первое – перестать находить себе оправдания. Отказаться от любых оправданий. Понять, что любое так называемое «оправдание» ничего общего с правдой не имеет, оправдание – ложь самому себе. Кто лжет себе, тот без зазрения лжет кому угодно. И грешит со спокойной совестью. А на исповеди потом «называет» свои грехи. Не кается – «называет».
Ну вот и хватит на сегодня. От души желаю вам обрести решимость видения своих грехов. Искреннего раскаяния в грехах. Помощи Божией в борьбе с ними. Возделывайте свои души со тщанием (это и есть «любить себя»), по слову Божьему. Читайте слово Божие, позвольте ему назидать вас. Пусть этот предстоящий пост принесет свои плоды, которые не потеряются уже никогда.
Протоиерей Андрей Скрынько
20.02.22
(304)
